| English | Russian |
| South African censorship has always had an Orwellian quality. For example, the National Key Points Act of 1980 forbids one from photographing a 'key point.' What is a key point? Nobody knows, because the government says that if it told us, the 'enemy' would know where to plant bombs. | В южно-африканской цензуре всегда было что-то от зловещей системы, описанной Оруэллом. Взять хотя бы национальный закон "о ключевых точках" 1980 года, в котором запрещается фотографировать "ключевые точки". А что это такое — никто понятия не имеет: правительство утверждает, что, если бы оно нам это разъяснило, "противник" узнал бы, куда ему следует подкладывать бомбы. (Newsweek, 1988) |
| 'There is always about you,' he said, 'a sort of waiting. Whatever I see you doing, you are not really there: you are waiting — like Penelope when she did her weaving... I'll call you Penelope,' he said. | ты в ожидании, как Пенелопа, когда она ткала своё покрывало... Я буду звать тебя Пенелопой". (D.H. Lawrence) |
| 'There is always about you,' he said, 'a sort of waiting. Whatever I see you doing, you are not really there: you are waiting — like Penelope when she did her weaving... I'll call you Penelope,' he said. | "Ты живёшь,— сказал он,— в каком-то постоянном ожидании. Вот я смотрю на тебя — что бы ты ни делала, ты где-то далеко (D.H. Lawrence) |
| ... your father will always live among the kind pure-minded parents of Sunday school literature, your place is with the infant Samuel: and in the lowest mire of Malebolge I sit between Gilles de Retz and the Marquis de Sade. O. Wilde ... | твой отец навсегда останется среди добрых и чистых помыслами родителей из книжек для воскресных школ, твоё место — рядом с младенцем Самуилом: в самой же нижней трясине Злой Щели дантова ада сижу я — между Жилем де Ретцем и маркизом де Садом. |
