| Russian | English |
| За всякое благодеяние, полученное из рук филантропов, надо платить если не деньгами, то унижением. Как у Цезаря был Брут, так и здесь каждая благотворительная койка была сопряжена с обязательной ванной, а каждый ломоть хлеба отравлен бесцеремонным залезанием в душу. | If not in coin you must pay in humiliation of spirit for every benefit received at the hands of philanthropy. As Caesar had his Brutus, every bed of charity must have its toll of a bath, every loaf of bread its compensation of a private and personal inquisition (O. Henry, Пер. А. Горлина) |
| Она по-прежнему с восторгом следит за каждым, кто берёт слово, а её выражение лица, напоминающее Алису в Стране чудес, может сбить с толку даже тогда, когда мне кажется, что я её понимаю. | She still... looks up adoringly at whoever is speaking, and her Alice in-Wonderland countenance can be quite confusing even when I think I understand her. (S. MacLaine) |
| Открытия поджидали за каждым углом. "История идей"! Эль-Греко! Эрик Эриксон! | There was something to discover around every corner. The History of Ideas! El Greco! Erik Erikson! (S. Davidson) |
| С каждой неделей юбки всё укорачивались, покуда не стали едва прикрывать ягодицы. Обнажив ноги, нам пришлось держать себя на сумасшедшей диете. Манекенщица Твигги была взята за образец. | Every week the skirts seemed too long again until we had them so high they barely covered our behinds. With our legs... exposed to the air..., we had to diet maniacally. Twiggy was the standard. (S. Davidson) |
