Офф. Немцы, сдавайтесь! Хайдеггер капут! gen.

[Alexander Oshis]

Почему немецкий исчезает как язык науки ("Die Welt", Германия)

«Тогда один биолог поднял руку и сказал: «В области биологии не существует научного немецкого языка», - Дитер Симон (Dieter Simon) смеется, вспоминая об этом эпизоде, произошедшем 15 лет назад.

Тогдашний президент Берлинско-бранденбургской академии наук (Berlin-Brandenburgische Akademie der Wissenschaften) так красиво все придумал: в момент старта цифрового словаря немецкого языка в духе изданного братьями Гримм лексикона все предметы от юриспруденции до математики должны были представить два-три справочника.

То есть речь шла о кратких сборниках терминов, связанных с соответствующими дисциплинами. Но в ответ было сказано: «В биологии существуют только тексты на английском, некоторые из которых затем переводятся. Поэтому мы тогда исключили биологию».

В естественных науках, в математике, в науке о жизненных формах биологии, в экономической науке - во всех этих дисциплинах почти ничего теперь не публикуется на немецком языке. Все говорится, читается и пишется по-английски. Конгрессы, проходящие на немецкой земле, проводятся, естественно, на английском языке. Поэтому вопрос о переводчике вызывает при этом очень большое удивление.

Читайте также: В 2012 году испанский язык занял второе место в мире по распространенности

Однако немецкий язык давно уже исчез или находится в процессе исчезновения не только в названных дисциплинах; в гуманитарных науках также отмечается утрата немецким языком своих позиций.

Сотрудники организации по названием «Информационная система высшей школы» (HIS) провели по этому поводу в 2010 году опрос среди научных работников разных стран. В результате все без исключения опрошенные указали на то, что немецкий язык теряет свое значение и в гуманитарных дисциплинах. При этом немецкоговорящие ученые, как известно, являются авторами новаторских исследований в некоторых областях, в том числе в истории искусств.

И при изучении истории музыки должна возникать необходимость хорошо владеть немецким языком, и это нужно для того, чтобы язык в определенной мере не терял своих позиций; в таком случае за границей будет существовать достаточное количество людей, читающих или говорящих по-немецки.

«С английским я играю в совершенно другой лиге»

Этого, к сожалению, больше не происходит в той области, которую многие считают сферой применения изысканного немецкого языка, то есть в философии. «Я говорю своим студентам уже во время вводной лекции о том, что нашим научным языком является английский», - подчеркивает профессор аналитической философии Регенсбургского университета Ханс Ротт (Hans Rott).

Также по теме: Спасибо Америке за сохранение нашего языка

Мнение Ротта однозначно: рядом с одной хорошей книгой на немецком сегодня можно найти 20 таких же на английском языке. По его мнению, даже о Канте лучшие книги написаны на английском. А как обстоят дела с Хайдеггером?

В данном случае нельзя отказать Ротту в наличии у него легкой иронии: «А это вообще немецкий язык?» Значение соответствующего родного языка для конкретной дисциплины Ротт считает переоцененным. «Роль искусства формулирования в философии преувеличена», - полагает он. По его мнению, важно, чтобы все было как можно более ясно сформулировано. В этом смысле детально разработанный язык может даже стать помехой.

В конечном итоге для философов важно иметь возможность принимать непосредственное участие в международном дискурсе. «Если я хочу обратиться к широкой аудитории и мне действительно есть, что сказать, то я должен сделать эту публикацию по-английски». Если работа будет написана по-немецки, то она, скорее всего, останется незамеченной. «С английским я играю в совершенно другой лиге».

При этом в философии, как почти в любой другой науке, дело обстоит так: чем уже круг тех людей, которые занимаются таким-то предметом, тем сильнее желание публиковать свои работы и коммуникатировать только на английском языке. Поэтому даже такие сильно ориентированные ранее на немецкий язык предметы, как антропология или теология, сегодня все более активно переключаются на английский язык.

Читайте также: Утопический язык для начинающих

«Объективный процесс - публикации на английском»

Однако доминирование английского не связано с его рангом первого иностранного языка во всем мире. Еще одним важным аспектом является значение англосаксонских научных исследований. Не случайно немецкий в 19-м и в 20-м веке был важнейшим языком науки, и при том, что большая часть значимых естественнонаучных исследований приходила из Германии, эта страна и ее граждане с восторгом принимали все новое и неизвестное, а открытия в то время почти не оценивались с этической точки зрения.

Националистический угар Первой мировой войны и исход преимущественно еврейской интеллигенции во время Второй мировой войны привели к тому, что немецкий язык потерял свои позиции. Общественное осмысление этой эпохи породило подозрения, которые стали очевидными в дебатах по поводу шансов и рисков биотехнологии или медицины.

Наука сегодня должна оправдываться по поводу того, что она еще не совершила. Переход в другой язык в этом смысле может представлять собой для немецкого ученого неосознанное бегство от весьма критично настроенной публики.

Помимо этого существует еще взаимное воздействие, которое не следует недооценивать. Так, например, частое цитирование в науке стало одной из важнейших валют. Растет популярность анекдота о том, что сегодня Альберт Эйнштейн не получил бы никакой кафедры, поскольку у него было слишком мало желания постоянно что-то публиковать.

Также по теме: Небесная наука

Кафедры часто отдаются в подчинение тем, кто может представить большее количество публикаций и ссылок. Но самые главные индексы цитируемости учитывают преимущественно англоязычные книги и журналы. Поэтому написанные на других языках тексты уже нельзя бросить на чашу весов - они в прямом смысле слова ничего не стоят. «Существует объективное давление, заставляющее публиковать свои работы на английском языке», - подчеркивает директор Института немецкого языка в Мангейме Людвиг Айхингер (Ludwig Eichinger).

Научные работники говорят о том, что в публикациях на английском языке вычеркиваются даже сноски, содержащие указания на немецкие названия. И от авторов требуют, чтобы они не только писали на английском, но и демонстрировали в стиле и содержании свою приверженность определенной англосаксонской исследовательской традиции. Свобода научных исследований? Наука не свободна от властных соображений.

В Германии более 800 обучающих курсов проводятся на английском языке

Английский язык теперь часто сравнивают с латынью, которая в предыдущие века служила языком науки. По мнению Людвига Айхингера, это сравнение хромает. «Латынь была искусственным профессиональным языком, относительно стандартов которого ученые смогли договориться», - считает он. Но сегодня, как полагает Айхингер, преимущество, несомненно, получают те люди, для которых английский является родным языком.

Читайте также: Урок неизвестного языка

15 лет назад в Германии были организованы первые англоязычные курсы. Сегодня, по данным Конференции ректоров высшей школы (HRK), их существует уже больше 800. Если учитывать, что по всем предметам от астрономии до языкознания можно насчитать в общей сложности 15 тысяч курсов, то доля английского языка может показаться незначительной, однако тенденция однозначная, и в процессе обучения английский играет все более заметную роль не только как язык, на котором читаются тексты, но и как язык, на котором говорят, преподают и пишут.

Это в первую очередь относится к учебным курсам, дающим право на получение степени магистра. В настоящее время существует 700 англоязычных курсов для получения степени магистра. На уровне бакалавра их всего седьмая часть. По мнению президента Конференции ректоров высшей школы Хорста Хипплера (Horst Hippler), так должно и оставаться. «На уровне бакалавра по-прежнему в качестве основного языка должен использоваться немецкий. При этом речь также идет о том, чтобы студенты имели возможность увлечься своим предметом, и это лучше и точнее можно сделать на родном языке». По его мнению, в задачу обучения входит не только передача знаний, но культуры выбранного предмета.

На иностранном языке объем усвоенного материала меньше

В пользу родного языка говорит также эффективность в процессе обучения. В исследовании, проведенном среди говорящих по-английски шведских студентов физических факультетов, было показано, что на иностранном языке они усвоили заметно меньше материала. Результаты этого исследования были опубликованы в журнале European Journal of Physics.

Также по теме: Языки, которые могут исчезнуть

К такому же результату пришли авторы исследования, проведенного среди студентов-медиков. Согласно полученным данным, 25% информации, содержащейся в тексте, теряется, если литература по специальности дается на иностранном языке.

В результате возникает еще одна проблема: если немецкий научный язык утратит свои позиции, то исследователям станет сложнее представлять результаты своей работы даже образованной публике из числа неспециалистов. Это относится как раз к таким дисциплинам, как биотехнология, а также химия и физика, которые находятся под давлением и вынуждены оправдывать свое существование. Подобного рода «отсутствие языка» может отразиться и на этих дисциплинах. Непонимание может быстро привести к неприятию.

Однако не все готовы с этим мириться. В Берлине существует поддерживаемый федеральным правительством исследовательский кластер, в котором биологи, например, работают вместе с историками искусства. Цель проекта под названием «Образ. Знание. Форма.» (Bild Wissen Gestaltung) состоит в языковом обогащении. «Биологи, например, ориентируются на то, как мы описываем складки одежды у статуи Мадонны, и делают они это для того, чтобы подобрать слова для описания клешни речного рака», - рассказывает руководитель группы искусствовед Хорст Бредекамп (Horst Bredekamp).

«Нашей целью должно стать многоязычие»

Берлинский проект является также указанием на растущее опасение по поводу того, что немецкий как язык науки и обучения может утратить свои позиции. Интернациональность не должна обязательно означать лишь усиление влияния английского языка.

Читайте также: Удовольствие самопожертвования ради науки

«Английский язык иногда только предполагает наличие интернациональности. Но на самом деле за этим скрывается некорректное манипулирование этикетками», - подчеркивает глава Немецкого совета по культуре Олаф Циммерман (Olaf Zimmermann). Он выступает за то, чтобы и в малом, и в большом деле существовало более внимательное отношение к языку: «Плакаты на университетах не должны быть написаны только по-английски. Многоязычность должна стать требованием той науки, которая ответственно обращается со своей собственной культурой».

С этим согласна Моника Грюттерс (Monika Gruetters), депутат Бундестага от партии ХДС и председатель комитета по культуре. «Нашей целью должно стать многоязычие. Я считаю необходимым, чтобы при публикациях и в высшей школе больше средств вкладывалось в переводы текстов», - подчеркивает она.

Именно в гуманитарных науках, по ее мнению, немецкий язык имеет долгую и значимую традицию, и поэтому не следует поспешно уступать место английскому языку. «Использование английского часто представляет собой неправильно понятое и неуместное единообразное мышление». У каждого языка имеется своя культурная память, которую следует сохранять. «Тот, кто в данном случае ссылается на связанные с переводом материальные затраты, ведет себя безответственно по отношению к своей культуре», - считает Грюттерс.

«Мы, немцы, быстро подстраиваемся под других», - считает также Дитер Симон (Dieter Simon), у которого и на этот счет припасена забавная история. Однажды вместе с пятью философами он участвовал в обсуждении Гегеля. Поскольку один из них был американцем, то немцы говорили на английском. «Так продолжалось до того момента, пока американец не попросил нас перейти на немецкий. Он сказал, что ему будет более понятен Гегель на родном для немецкого философа языке»

Читать далее: http://inosmi.ru/world/20130129/205209243.html#ixzz2JOI5AnqP
Follow us: @inosmi on Twitter | InoSMI on Facebook

http://inosmi.ru/world/20130129/205209243.html

[marcy]

http://www.welt.de/politik/deutschland/article113150770/Warum-Deutsch-als-Forschungssprache-verschwindet.html

Александр, Вы считаете, что нам эта статья будет более понятна в переводе? :)

[Alexander Oshis]

Дорогая Marcy, абсолютному большинству старожилов Форума, думаю, в оригинале будет понятнее. Но на Форуме бывают и новички.

(Не говоря уже о том, что я просто забыл запостить ссылку на немецкий исходник :))

[marcy]

приваживать новичков таким образом? :)

в принципе, проблема в том, что научиться плохо говорить на немецком на порядок сложнее, чем столь же плохо научиться английскому.
радует, что с русским дело обстоит примерно так же :)

[metz]

отношение количества профессоров к общей численности населения выражается в Германии цифрой 0,0005

предположим, что обшее число занимающихся наукой на порядок больше

так что, немецкого для масс все еще вдоволь

[Dany]

Ах, я уже давно перестала сокрушаться по поводу исчезновения немецкого. Выживают сильнейшие. Мы еще успеем дообщаться на этом языке. Будущим поколениям будет сложнее. В конечном итоге все происходит добровольно и даже с большим усердием. Да здравствует bad simple english.

[marcy]

а я почему-то не волнуюсь:) ни за немецкий, ни за его диалекты.

[metz]

я - еще меньше

[marcy]

ну вот.
Вы решили со мной померяться, кто меньше? :)

[metz]

да куда уж мне c Вами меряться...

просто, когда все будет кончено, я все еще смогу po-ne-metz-ki

[marcy]

nomen est omen :)

[Sjoe!]

Кас. "научиться плохо говорить на немецком на порядок сложнее, чем столь же плохо научиться английскому" - (мрачно) Записал себе в поминальник.

Кас. "радует, что с русским дело обстоит примерно так же :)" - типо, таки есть справедливость, что и у соседа корова сдохла? :)) (hmmmmm... а мобыть...ein Glück, dass wir ihn los sind...)

[marcy]

Sjoe!
ну как можно про корову такое говорить :)

я имела в виду – разве не в кайф знать два редких, но очень богатых языка?

[Sjoe!]

Латынь и древнегреческий? Выраженная (но безобидная) форма некрофилии...

А вот пару-тройку умирающих... Этому извращению даже названия нет. Чикатило меркнет...

[marcy]

латынь в большом загоне.

имелось в виду, язык родных осин... и дубов :)

умирающие – да. хочется пригласить Гринпис и что-то срочно делать.

[Erdferkel]

как сказал Марк Твен - "слухи о моей смерти сильно преувеличены" :-)

[Sjoe!]

позно баржом пить (с) Глабализация. Антиглобалисты активны, но их causa безнадёжна, как у червя перед стимроллером...Аннушка уже разлила масло.

[marcy]

Да, именно:)
Поэтому – никогда не разговаривайте с неизвестными, тем более – на немецком.

[Sjoe!]

1898 wurde Reichskanzler Bismarck gebeten, ein prägendes Moment aus der jüngeren Geschichte zu nennen. Er erwiderte: »Nordamerika spricht Englisch.«

Во чел был голова. Ему палец в рот не клади. Остальные настрадетели-предсказамусы и бабы ванги могут закурить и оправиться.

[marcy]

http://www.spiegel.de/kultur/zwiebelfisch/zwiebelfisch-deutsch-als-amtssprache-der-usa-a-295157.html

Wer war dieser Muehlenberg, und was hat es mit der Behauptung auf sich, die USA wären beinahe deutschsprachig geworden?

:)

[Dany]

Wisst ihr was, die Menschen sind ja unverbesserlich und wenn die ganze Welt eines Tages tatsächlich gezwungen wird, nur noch in Englisch zu kommunizieren, werden zahlreiche Dialekte entstehen, wie es bei den Römern der Fall war, und Englisch wird untergehen. :-)

[marcy]

Wir lassen uns nicht zwingen! Nicht mal zum Glück :)

[Sjoe!]

Кас. "wie es bei den Römern der Fall war" - сравнение, боюсь некорректное. Bei den Römern не было ни грамотности, ни кина, ни телевидения (не говоря уже о радио в каждом утюге), ни телефона (не говоря уже о мобильном), ни этих ваших интернетов... Ни даже телепортации с Молдаванки на Брайтон Бич и обратно на Рублёвку в течение считанных дней. И не было повсеместно прилипающей к подошвам массовой культуры (вот другое било, таки да). Так что распад английского на диалекты - вопрос если не спорный, то, по крайней мере, не самого ближайшего будущего.

Я так себе думаю. (с)

[Sjoe!]

Muehlenberg, Шмюленберг… Прецендент уже таки бил.

В 1685-м годе Луй Каторз отменил таки дедушкин Нантский эдикт. И шо ви думаете? Ехать таки надо!
В Голландию. Где стали лёгкой добычей вербовщиков Объединенной Ост-Индской компании, искавших кадры для поселения на Доброй Надежде.

И шо ви думаете?

Die geledere van die vryburgers is in 1688 versterk deur die koms van die Franse Hugenote. In 1690 was daar 150 Hugenote aan die Kaap, teenoor 794 ander Europeane. Hulle getalle was, volgens D.B. Bosman, dus te klein om veel invloed uit te oefen: .. veral as ons in aanmerking neem dat hulle in Suid-Afrika as vlugtelinge aangekom het en dus nie op te veel regte aanspraak kon maak nie; dat baie van die Hugenote al ’n tyd in Holland gewoon het voor hulle emigrasie na Suid-Afrika en dus al ’n seker kennis van Nederlands moes gehad het; dat hulle taal nie simpatiek behandel is deur die outoriteite aan die Kaap nie, sodat Frans na 50 jaar so goed as aan’t uitsterwe was.” Die Franse taal en kultuur het dus baie gou verdwyn, aangesien goewerneur Simon van der Stel toegesien het dat die Franse nie ’n afsonderlike gemeenskap vorm nie, maar by die Nederlandssprekende groep ingeskakel word.
Die Franse kerklike en kulturele lewe is aanvanklik in stand gehou deur die predikant Pierre Simond en die onderwyser Paul Roux. In 1689 het die Hugenote ’n afvaardiging onder die leiding van Simond na die goewerneur gestuur om te vra vir ’n eie gemeente en kerkraad. Van der Stel het hulle baie onsimpatiek aangehoor en selfs gepraat van “gewaande vlugtelinge” wat onder die skyn van geloofsdwang uit Frankryk padgegee het om onder die dekmantel van yweraars vir die Protestantse geloof ’n lui en gemaksugtige lewe aan die Kaap te kom lei! Van der Stel se opdraggewers in Nederland, die Here XVII, was meer tegemoetkomend en het in 1690 laat weet dat die Hugenote ’n eie kerklike gemeente kon kry, op voorwaarde dat die kerkraad sover as moontlik tweetalig moet wees. Die Stellenbosse en Drakensteinse “meesters” moes die Nederlandse en Franse kinders saam onderrig, en hulle moes sorg dat “die kinderen van fransche ouders gebooren voor alle de Nederduytsche tale te doen leeren, lesen en verstaen, om door dat middel onse natie te meer te werden ingelijfl”.
Hierdie beleid van geleidelike vemederlandsing is in 1701 egter herroep. In daardie jaar verbied die Here XVII die gebruik van Frans in die kerk en op skool, selfs al kon twee derdes van die Drakensteinse gemeente nog nie n preek in Nederlands volg nie. 1701 was ook die jaar waarin ds. Pierre Simond na Europa teruggekeer het, en daar was niemand met dieselfde ontwikkelingspeil en geestelike vermoëns wat hom kon opvolg nie. Agt jaar later kry die kerkraad die opdrag dat alle briewe aan die owerheid in die vervolg in Nederlands moet wees. En daarmee, sê dr. Elizabeth Conradie, is "... die eerste ongelyke taalstryd op Afrikaanse bodem afgeloop”.

(Из моего конспекта по истории taalstryde в Южной Африке).