СОРТИР С ВИДОМ НА КРЕМЛЬ

[Е к а т е р и н а]

Gavroche from Shanghai
By Inessa Slavutinskaya
(abridged, from Pryamiye Vesti, N 6, 2002)

People in Moscow - under capitalism and afterwards - lived differently. The Lugovskiye family had no reason to complain even in the lean years: having wished a cake - and they went to trading-with-foreigners shops (torgsins) and bartered half a dozen of cakes for a link of a helfty golden chain roughly sliced with nippers.
Vitya Lugovskoy's future bride, Zoya, who was born in Moscow's Ostozhenka street in 1926, knew no taste of these cakes and just savored them through the thick window of a sweetshop on the corner of Prechistenka.

A loo facing the Kremlin

Her family drove to Moscow from the Ryazan guberniya right after the Revolution, looking for a brighter life under socialism, and settled down in Kursovoy pereulok, in Ostozhenka district. But the house they lived in wasn't as bright even in a sunny and cloudless weather and was more of a Gorky's The Lower Depth bunkhouse. Its first-floor windows peeped from the ground what was then seen as a semi-basement. What was beautifully described in the documents as a “Bel-Etage” resembled in real either the Morozov barracks for the weavers or a corrective labour institution. Tellingly, there was no such 'luxury' as a heated toilet in the house, and they were forced to relieve themselves in an outhouse located, by good fortune, in a yard. However, it was at some sense pleasant - with the stars of Kremlin towers greeting you as you rush out and in under cover of frosty winter night.

Anyway, the inhabitants of neighbouring houses called this construction Shanghai – whether because of the lack of elementary conveniences, or that all “Bel-Etage” was botched up with lopsided balconies, where the linen was usually dried and the neighbours loudly shouted down to each other. And although this word was abusive at the initial stage of socialist construction, inhabitants of the Shanghai did not took offence at their nickname – “well not a mansion, well and what?” The appearing proletarian saying “not lords” (lord – in pre-Revolutionary Russia a man belonging to the upper strata of society) was being given even some superiority over those who: “operated in operational, had dinner in a dining room, and slept in a bedroom.
Shanghai was settled alike a good pillow stuffed with feathers…
…Sometimes it happened that Shanghai became a subject to serious discussion at the Moscow authorities. So, the grown-up son of old woman Lena, named Nicolay, who was long distressed, that mother did not like the girl whom he was going to marry; early in the morning only in his underwear he jumped out with an axe to the court yard, and after he ran by Kremlin sentry, he was running across the Moscow Kremlin with a cold steel arms in hands, before he was caught and conveying in a mental hospital.

Simplicity of manners of inhabitants of Shanghai was descended to the younger generation. Four-year-old boy Mishka beautiful chubby tiny-tot always dressed by mother-dressmaker spick and span, every day he woke up by himself at seven a.m. in the morning only to see off the neighbours for work. Pompously he asked everyone passing by: “Well, the aunt Lena (or uncle Kuzma) are going to work like a mule, damn you …». He learned to swear from his father, the excellent master tinman, who did not know any other languages.

A camel has two humps, because the life is struggle.

In general, mum was a nervous child as it accepted to say now. Her father my grandfather Vasily an orphan, from early childhood, he was trained for a good shoemaker - cut and sewed boots for the regular military, had the machine and the patent for individual work. When time of the New Economic Policy ended, he found a job in a factory «Paris Commune» where he should stitch consumer goods. Whether on this, or for what reason Vasily Efimovich began to drink hard.

… Once seven-year-old Zoya invited a friend, who lived in the same Shanghai. Girl’s mother worked as the cook and there was always raisin in their house what she took from work. Having stayed at friend’s place, Zoya could not fall asleep any way and all night thought: «And why am I not a daughter of the aunt Grusha? And the fir-tree would be mind, and I would eat raisin». However, no matter how many times you say" halvah - halvah ", it wouldn’t be sweeter in the mouth. And instead of raisin it was necessary tuck in murtsovka (murtsovka is cut black bread, an onions, water, and sunflower oil).

Nowadays because of this murtsovka the present class war was almost inflamed between our parents. The father, delved into child's memories, started telling mum about the Japanese plums and tangerines which had been delivered to grandfather in boxes right to the house. These memoirs warmed the heart of the pensioner, forcing him even to hum from pleasure. Having stopped thinking about the past, the father addressed to mum:

- And what were you eating in the childhood?
- Murtsova, she answered
- And what was that? - The father was interested, having familiarized with the recipe he wrinkled a nose:
- And how was it possible to eat such muck?

On what Shanghai Gavrosh, not got used to give in insult, bit:
- From the tangerines you begun to see badly, and I still read without glasses.

Old men long pouted against each other, proving, whose childhood was better. Everyone had its own certainly and paints were different. But there is an identical charm for everything, whether for pleasure of cognition of the world, whether from consciousness, that all best was still ahead.

[Zorg]

ниасилил

[Е к а т е р и н а]

Урааааааа, я наконец , с вашей помощью, перевела этот текст. Пожалуйста проверьте правильность перевода.:)

[10-4]

Много ашипок.

[Е к а т е р и н а]

Пожалуйста, укажите хотя бы часть ошибок.

[Е к а т е р и н а]

Оригинал:

Шанхайский Гаврош
Инесса Славутинская
(в сокращении, из журнала «Прямые Вести», №6, 2002)

Люди в Москве – и при капитализме, и после его ликвидации – жили по-разному. Семья Луговских даже в голодные годы почти ни в чем себе не отказывала. Хотелось пирожных – шли в торгсин и за одно откусанное грубыми кусачками звено увесистой золотой цепи получали полдюжины. А будущая избранница Вити Луговского – Зоя, родившаяся в 1926 году в Москве на Остоженке, пирожные эти не ела, а нюхала сквозь толстое стекло витрины кондитерской на углу Пречистенки.

Сортир с видом на Кремль

Ее семья, приехавшая в Москву из Рязанской губернии сразу после революции в поисках светлой жизни при социализме, поселилась в Курсовом переулке, что на Остоженке. Однако дом, в котором жили Осиповы, светлым не казался даже в солнечную и ясную погоду, а походил на ночлежку из горьковской пьесы «На дне». Окна первого его этажа уходили в землю, что называлось в те времена полуподвалом. То же, что, судя по документам, называлось красивым словом «бельэтаж», напоминало либо морозовские казармы для ткачей, либо исправительно-трудовое учреждение. Замечу, что такой роскоши, как теплый сортир в доме не наблюдалось – нужду приходилось справлять в общественном туалете, располагавшемся, по счастью, во дворе. Кстати, в этом можно было найти и свою прелесть – выходишь в морозную зимнюю ночь, а кремлевские звезды тебя приветствуют…

Так или иначе, но жители окружающих домов прозвали это сооружение Шанхаем – то ли из-за отсутствия элементарных удобств, то ли из-за того, что весь «бельэтаж» был облеплен самодельными скособоченными балкончиками, где обычно сушили белье и громко перекрикивались соседи. И хотя слово это было на начальном этапе социалистического строительства ругательным, шанхайцы на прозвище не обижались – ну не хоромы, ну и что? Появившаяся же пролетарская поговорка «не баре» давала им даже некоторое превосходство над теми, кто» оперировал в операционной, обедал в столовой, а спал в спальне».

Шанхай был набит жильцами, как хорошая подушка перьями…
…Случалось, что Шанхай становился предметом серьезного обсуждения у московских властей. Так, взрослый сын бабки Лены, Николай, долго сокрушавшийся, что матери не понравилась девушка, на которой он собирался жениться, рано утром в одних трусах выскочил с топором во двор, и, пробежав мимо кремлевского часового, бегал с холодным оружием в руках по московскому Кремлю, пока не был пойман и доставлен в психиатрическую больницу.

Простота нравов обитателей Шанхая поневоле передавалась и подрастающему поколению. Четырехлетний Мишка, красивый толстый карапуз, всегда одетый матерью-портнихой с иголочки – каждый день самостоятельно пробуждался в семь утра лишь для того, чтобы проводить соседей на работу. С важным видом он спрашивал каждого проходящего мимо: «Ну что, тетка Лена (или дядька Кузьма), ишачить идете, мать вашу так - растак…». Разговаривать матом он научился у своего отца, классного мастера – лудильщика, который никаким иным языком не владел.

У верблюда два горба, потому, что жизнь – борьба.

Вообще, мама была ребенком, как принято сейчас говорить, нервным. Отец ее – мой дед Василий, с малых лет оставшийся сиротой, выучился на хорошего сапожника – кроил и шил сапоги кадровым военным, имел свой станок и патент на индивидуальную работу. Когда НЭП прикрыли, устроился на фабрику «Парижская коммуна», где должен был тачать ширпотреб. То ли по этой, то ли еще по какой причине Василий Ефимович стал крепко пить.

…Однажды семилетнюю Зою позвала к себе подружка, которая жила в том же Шанхае. Мать девочки работала поваром, и в доме был всегда изюм, который та прихватывала с работы. Оставшись ночевать у подружки, Зоя никак не могла заснуть и все ночь думала: «И почему я не дочка тети Груши? И елка была бы у меня, и изюм ела бы». Однако, сколько не говори «халва – халва», во рту слаще не станет. И вместо изюма приходилось наворачивать мурцовку (нарезанный черный хлеб, лук, вода, и подсолнечное масло).

Уже в наше время из-за этой мурцовки между нашими родителями чуть было не разгорелась настоящая классовая война. Отец, углубившись в детские воспоминания, стал рассказывать маме о японских сливах и мандаринах, которые его деду доставляли в ящиках прямо на дом. Воспоминания эти согревали душу пенсионера, заставляя его даже урчать от удовольствия. Прервав свои думы о былом, отец обратился к маме:
- А ты что в детстве ела?
- Мурцову, ответила та.
- А что это такое? – поинтересовался отец, ознакомившись же с рецептом наморщил нос:
- И как можно было есть такую гадость?

На что шанхайский Гаврош, не привыкший давать себя в обиду, съязвил:
- То-то ты от своих мандаринов видеть плохо стал, а я до сих пор без очков читаю.

Старики долго дулись друг на друга, доказывая, чье детство лучше. У каждого, конечно, свое, да и краски разные. Только есть в нем одинаковая прелесть для всех, то ли от радости познавания мира, то ли от сознания, что все лучшее еще впереди.

[10-4]

Грамматика, пунктуация. описание советских реалий...
Особенно -- артикли (ужос!)
Слишком много для предметного разговора...

[10-4]

Да и исходный русский текст не выдерживает никакой критики...

[Е к а т е р и н а]

Надо было переводить с русского на английский, текст на русском мне дали в институте в качестве экзаменационного задания.

[segu]

Это с чьей это помощью вы его так перевели? :)
to 10-4: "особенно артикли" + особенно грамматика + особенно лексика.

оn what Shanghai Gavrosh, not got used to give in insult, bit -
"Перестаньте разрушать мой мозг".
(с)не помню какая команда КВН

А что за институт, я извиняюсь?

[Аристарх]

А это, простите, на каком языке?

From the tangerines you begun to see badly

[Е к а т е р и н а]

From the tangerines you begun to see badly -

А как правильно перевести эту фразу

[Янко из Врощениц]

Господа, а там не опечатка, случаем? Там точно мандарины, а не насекомые (с точностью до 5-го знака)? Потому как от фруктов зрение вряд ли можно испортить

[black_velvet]

Е к а т е р и н а, а чего вы у своих преподавателей не спросите?

[Е к а т е р и н а]

Там точно мандарины

[Аристарх]

Хотя бы так
Eating tangerines you ruined your eyesight

и you begUn нет
Есть you begAn, но you HAVE begUn

[black_velvet]

Хотя бы так
Eating tangerines you ruined your eyesight--------лучше без you

[Аристарх]

Согласен :-)

[nephew]

да просто tangerines are bad for your eyes(ight)

[Аристарх]

Только вот как можно мандаринами испортить зрение, действительно непонятно.

[Erdferkel]

Народ, вы о чем? В исходнике язвительная реплика, туда можно любой продукт подставить:
"На что шанхайский Гаврош, не привыкший давать себя в обиду, съязвил:
- То-то ты от своих мандаринов /икры, омаров, ананасов, n.../ видеть плохо стал, а я до сих пор без очков читаю"

[segu]

аскер просил указать хотя бы часть ошибок, вот парочка:
having wished a cake - and they went
chain roughly sliced
drove to Moscow
a sunny and cloudless weather
a Gorky's The Lower Depth bunkhouse
what was then seen
resembled in real
Tellingly, there was
by good fortune
in a yard
at some sense
whether because ... or that
socialist construction
was being given
operated in operational
alike a good pillow
Shanghai was settled
at the Moscow authorities
distressed, that mother did not like
So, the grown-up son ..., who was .... HE jumped out ...
he was caught and conveying
running across the Moscow Kremlin
with a cold steel arms
Simplicity of manners of inhabitants of Shanghai
Four-year-old boy ... HE woke up
the life is struggle
the aunt Lena
Her father my grandfather Vasily an orphan
Her father ... HE was (ну нафига вам вам два подлежащих в предложении?!!)
When time of the New...
Whether on this, or for what reason
the fir-tree would be mind
it was necessary tuck in
an onions
the present class war was almost inflamed between
The father, delved into child's memories, started
addressed to mum
what were you eating in the childhood
familiarized with the recipe
each other, proving, whose childhood was better
Everyone had its own
and paints were different
there is an identical charm for everything
whether for pleasure of cognition of the world, whether from consciousness

Короче, товарисч, нельзя так язык насиловать

[Redni]

ага, а теперь о первых 11 поподробнее. :-)

[Рудут]

хе-хе, от мандаринов.... без очков она читает до сих пор потому, что у нее близорукость всю жизнь была, вдаль плохо видела, у близоруких возрастная дальнозоркость приходит значительно позже , чем у тех, у кого зрение стопроцентное... серег, скажи! :-)
Так шта еще вопрос, кто там плохо видеть стал :-)
вот такой медицинский коммент :-)

И вот еще мне кажется, что от Курсового до Кремля далековато будет, чтобы с топором-то туда бегать :-)

А вообще, странный выбор для экзаменационного задания. И что за вуз-то?

[Аристарх]

**А вообще, странный выбор для экзаменационного задания**

Вот и я о том же. Тоже интересуюсь, что за вуз?